Жизнь как категория социально-гуманитарных наук

Философия жизни является многозначным философским те­чением. В нем можно встретить биологические (натуралистиче­ские) подходы к феномену жизни, противопоставления живого как естественного искусственному, механически сконструиро­ванному. Культурно-историческая интерпретация жизни, да­ваемая рядом представителей философии жизни, акцентирует внимание на индивидуальных формах реализации жизни, ее неповторимых уникальных образах. Пантеистический вариант философии жизни истолковывает жизнь как космическую силу «жизненного порыва», характеризуемую непрерывным творче­ством новых форм.

Артур Шопенгауэр {1788-1860) одним из первых предвосхитил идеи философии жизни, выступив с резкой критикой идеалов классического рационализма [7].

Человек, будучи наиболее совершенной объективацией воли к жизни, является воплощением ненасытной жажды. Он погру­жен в стихию тревоги и нарастающих угроз. Трагична не только жизнь индивида, но и человеческая история. Поэтому рациона­лизм и прогресс, о чем много говорилось в классической рацио­налистической философии, есть лишь мираж, выдумка. Жизнь — страдание, история - слепой случай, прогресс — иллюзия. Таковы пессимистические выводы немецкого философа. Шопенгауэр бросает вызов западноевропейскому оптимизму и предлагает пессимистическую ориентацию. По его мнению, род людской — это стадо дерущихся животных, а человек — дикий зверь, спо­собный на истязание себе подобных.

Фридрих Ницше (1844-1900) развивал идеи Шопенгауэра, про­должив начатую «переоценку ценностей».

Беспощадный критик европейских ценностей, Ницше писало своем предназначении: «Я знаю свою судьбу. Мое имя будут вспо­минать в связи с кризисом, какого никогда не было на земле, глу­бочайшим конфликтом сознания, разрывом со всем, во что рань­ше свято верили. Я не человек, я динамит. Я опровергаю все, как никто и никогда не опровергал, и все же я - антитезис негативного духа» (цит. по [3]). В качестве позитивного немецкий философ утверждает мораль аристократическую, значимость земных ценностей и идею сверхчеловека. «Не зарывайте голову в песок - не которая творит, есть соль земли. Сверхчеловек — вот соль зем­ли» [3].

Тяготение к вечным и абсолютным истинам — вот, по мне­нию Ницше, главный порок прежней культуры и философии, которая по своей сути восстает против всего благородного и аристократического. Его упрек направлен против религиозной веры — она привела к «убийству Бога», отказу от ценностей, ко­торые были в основании западной цивилизации. Мы, считает философ, устранили мир сверхъестественного, его идеалы и ценности. Бог исчезает вместе с этим миром. С ним исчезает и образ прежнего человека. Смерть Бога, а не рождение Христа поделила историю человечества. И тот, кто родится после, счи­тает Ницше, будет принадлежать к истории более возвышен­ной.

Сверхчеловек утверждает новую мораль. «Великую войну» объявляет Ницше всей прежней морали двумя своими работами — «Поту сторону добра и зла» (1886) и «Генеалогия морали» (1887). До сих пор, отмечает философ, не было сомнений в превосходстве «хорошего» над «плохим». Но если все наоборот, а «хорошее» представляет собой лишь искушение? Ницше буквально перево­рачивает представления о морали и показывает необоснованность претензий на неоспоримую ценность ее утверждений. Ибо, во- первых, мораль — это механизм господства над другими, а во-вторых, считает философ, следует различать аристократи­ческую мораль и мораль рабов и неудачников. «В то время как ари­стократическая мораль самодостаточна в своей позитивности, мо­раль рабов отрицает в принципе все, что не является ее частью, что отлично от нее: в своем не-Я рабы обретают творчество» [3].

этому разговоры о добродетели, долге, бескорыстии, покорности и смирении лишь выражают боль и досаду против силы, здоровья, любви к жизни. Если мораль сильных — отвага, щедрость и инди­видуализм, то мораль неудачников и слабых — демократия и со­циализм.

Ницше вслед за Протагором как бы напоминает о том, что че­ловек есть мера всех вещей. Он иронизирует, обличает человека, потерявшего веру в жизнь земную. Достоин уважения лишь сверх­человек, верующий в земное, творящий смыслы земного бытия. В этом суть его воли к власти. В условиях неверия, разочарования и уныния восходит высший человек, не преклоненный ни перед чем, ставший господином самого себя. «Только теперь наступает Великий Полдень, только теперь высший человек становится гос­подином! Вы испугались, ваше сердце закружилось? Не зияет ли здесь бездна для вас? Не лает ли на вас адский пес? Ну что ж! Му­жайтесь, высшие люди! Ныне впервые мечется в родовых муках гора человеческого будущего. Бог умер; ныне мы хотим, чтобы жил Сверхчеловек» [3].

Многие мыслители XX в. были увлечены идеями Ницше. Объ­ясняя «спрос» на идеи немецкого философа, В.С. Соловьев отме­чал: «Людьми, особенно чуткими к общим требованиям истори­ческой минуты, владеет не одна, а по крайней мере три очередные, если угодно, модные идеи: экономический материализм, отвлечен­ный морализм и демонизм “сверхчеловека”. Из этих трех идей, свя­занных с тремя крупными именами (К. Маркса, Л. Толстого и Ф. Ницше), первая обращена на текущее и насущное, вторая захва­тывает отчасти и завтрашний день, третья связана с тем, что насту­пит послезавтра... Я считаю ее самой интересной из трех» [5. С. 627].

Идеи философии жизни стали предметом для размышления ряда других мыслителей.

Вильгельм Дильтей (1833—1911) активно развивал идеи фило­софии жизни. Дильтей — противник рационализма и позитивиз­ма. Он намеревался создать «критику исторического разума» с ак­центом на человека как волевое существо, а не только познающее. Его интересовали науки о духе.

Особенность человеческого мира и автономия наук о духе выражаются связью понятий «жизнь», «экспрессия» и «понима­

ние». Жизнь объективируется в институтах государства и церкви, в юридических, религиозных, философских, художественных и этических системах. А понимание служит источником наук о духе: истории, наук о праве и государстве, наук о религии, литературе, изобразительном искусстве, музыке, философии и психологии. Причем внутренний смысл исторических событий доступен толь­ко наукам о духе [4].

Дильтей подходит критично к философским системам с их претензиями на абсолютное и всеохватывающее объяснение реальности. Задача философа — исследовать возможности и гра­ницы философии. Нет вечной философии для всех. Понимание относительности любого исторического феномена — это шаг к освобождению человека. Перед лицом относительности стано­вится ясной ценность непрерывной творческой силы человека. «Подобно буквам слова, у жизни и истории есть смысл: и в жиз­ни, и в истории есть свои синтаксические моменты, вроде запя­той или соединительного союза... Мы открываем, что смысл и значения прорастают в человеке и его истории. Но не в единич­ном человеке, а в историческом. Ибо человек — существо истори­ческое» [4].

Георг Зиммелъ (1858—1918), немецкий философ и социолог, один из значительных представителей философии жизни, рас­сматривает феномен «жизнь» как процесс творческого станов­ления, постигаемый только внутренними переживаниями, ин­туитивно.

Освальд Шпенглер (1880—1936) своим творчеством оказал ог­ромное влияние на дальнейшее развитие философии жизни. Он прославился книгой «Закат Европы» (1918—1922), возвестившей о гибели западной цивилизации.

Различие между природой и историей Шпенглер возводит в ранг метафизического: в природе доминирует механическая необ­ходимость, а история — царство органического процесса, и она может быть понята через переживание, интуитивное проникнове­ние в формы исторического развития.

Как организмы, цивилизации обречены на гибель [8]. По мне­нию Шпенглера, критика всех ценностей, которую предпринял Ницше, является несомненным симптомом заката западной ци­вилизации.

Анри Бергсон (1859-1941), французский философ, один из яр­чайших представителей философии жизни XX в., в своей работе «Творческая эволюция» (1907) разрабатывает глобальную идею космологического эволюционизма. Жизнь — не механическое, монотонное самоповторение. В ней есть непредвиденные пово­роты, творческий порыв. «Жизнь есть реальность, четко отличае­мая от грубой материи», - заявляет философ [ 1 ]. Жизнь стремит­ся к численному росту и качественному многообразию, чтобы умножиться в пространстве и наполнить время. Если материя, подчиняясь действию второго закона термодинамики, распада­ется и деградирует, то жизнь - непрерывно обогащающееся дей­ствие, обновление, нечто большее, чем простая рекомбинация известных элементов.

В целом жизнь подобна несущемуся потоку: мало-помалу ор­ганизуя тела, она делит индивиды на роды и виды, растворяясь в них. Творческая эволюция есть и выбор путей, о чем свидетельст­вует разделение на роды и виды. Растения, замкнутые в своей не­подвижности, концентрируют в себе потенциальную энергию. У животных сознание в определенной степени эволюционирует в процессе поиска пропитания. Только у человека, по мнению Бергсона, сознание эволюционирует активно.

Важнейшими инструментами человеческого сознания явля­ются инстинкт, разум и интуиция. «Инстинкт — это способ­ность использовать и даже создавать органические инструмен­ты. Интеллект —это способность создавать и применять неорга­нические инструменты. Инстинкт и интеллект представляют два разных, но одинаково элегантных решения одной и той же проблемы» [1].

Она есть «видение духа со стороны самого духа». И она есть ор­ган метафизики. Если наука анализирует, то метафизика интуи- цирует. Посредством нее возможен прямой контакте вещами и сущностью жизни.

Жизненный порыв, преодолевая в человеке все препятствия, становится творческой активностью, основные формы кото­рой — искусство, философия, мораль и религия. Только в челове­честве, как открытом обществе, они получают творческий им­пульс. «Между любой великой нацией и человечеством есть та же дистанция, какая есть между конечным и бесконечным, закры­тым и открытым обществом» [1]. Только человечество, считает философ, «способно смести все препятствия, преодолеть любое сопротивление, может быть, даже смерть» [ 1 ].

Таким образом, философия жизни, начав с критики рациона­лизма и ценностей европейской цивилизации, восходит к пробле­мам человечества как жизненной целостности, способной к твор­ческому росту.

Категория качества жизни в современных условиях синтези­рует проблемы, поставленные как философией жизни, так и дру­гими школами, анализирующими феномен жизни [2].

Содержание проблем качества жизни, которое активно обсуж­дается на разных уровнях учеными, философами, религиозными деятелями, политиками, писателями и журналистами, по нашему мнению, в современных условиях необходимо рассматривать как выражение новой системы понятий для целей цивилизационного развития.

К общественному развитию можно подходить с различных по­зиций — географических, геополитических, экономических, тех­нологических, культурологических и т.д. В ряде случаев предпри­нимаются попытки свести закономерности общественного разви­тия к биологическим (социобиология). Однако закономерности общественного развития на порядок выше, чем закономерности биологического существования. Жизнь человеческого общества не сводится к биологической жизни, а имеет свою качественную особенность, которая должна стать предметом глубокого исследо­вания социально-гуманитарных наук. Известный английский мыслитель А. Тойнби в работе «Постижение истории» рассматри­вает бытие общества как проявление жизни в аспекте Вызова и Ответа [6]. Ответ включает и мировоззренческую, и методологи-

ческую оценки — то, что в настоящее время принято называть па­радигмой.

Поиск новых парадигм развития ведется в разных направле­ниях: постиндустриальные и информационные модели, концеп­ция устойчивого развития, глобалистские мироцелостные модели и т.п. Но все более осознается, что качество жизни в наибольшей степени может выражать целевые устремления мирового сообще­ства и что человечество стоит на пороге перехода в «цивилизацию качества».

Все большая наполняемость «пространства качества», охват им почти всех сторон жизни общества логически подводит к необ­ходимости ориентации на качество жизни. Говоря философским языком, речь идет о переходе от качественной количественности, когда внимание акцентировалось на многообразии сторон жизни общества, по отношению к которым можно было бы говорить о качестве, к качественной целостности, когда речь идет о качестве взаимосвязи сторон жизни общества.

Заметим, что на определенных этапах цивилизационного раз­вития доминировали лишь некоторые стороны качественной це­лостности жизни общества. Они нашли свое выражение в ряде ка­тегорий:

о образ жизни - категория, фиксирующая формы жизнедеятельно­сти людей, типичные для исторически определенных социальных отношений, но далеко не всегда отвечающие качественным уста­новкам и не всегда способствующие реализации целостности жизни общества;

О стиль жизни — категория, конкретизирующая содержание образа жизни, раскрывающая его особенности, которые выражались в общении и поведении людей. Здесь особенное заслоняет собой конкретно-всеобщее;

О уровень жизни — категория, акцентирующая внимание на жизне- обеспеченности, фиксируя лишь количественную сторону жизни, степень удовлетворения материальных и культурных потребно­стей людей.

Жизнь как качество — особая форма существования, которая характеризуется целостностью и способностью к самоорганиза­ции; особым способом разрешения внешнего и внутреннего, ко­нечного и бесконечного, части и целого, мерности и процессуаль­ное™; комплексом отдельных проявлений организма, в том числе

социального (ассимиляция, рост, воспроизведение, рождение и смерть и др.).

Следует отметить, что наличие в жизни динамизма, открыто­сти, порыва к новому, к самоопределению приводит к росту в ней психического момента и в конце концов - духовности на высшем уровне организации живого организма.

Эдмунд Гуссерль (1859—1938) ввел понятие жизненного мира: мир акцентируется в жизни человека, что подчеркивает его специ­фику в сравнении с жизнью общества. Все это позволяет связать поступки, их осознание и познание.

В современных условиях возникает потребность в осознании качественной целостности жизни общества, в оценке соответст­вия ее состояния качественным критериям. Для человека XXI в. существенное значение имеет не только определенный уровень благосостояния, но и качественное состояние природной среды обитания, состояние здоровья, наличие свободного времени, ду­ховно ориентированная жизнь. При этом речь идет не о том, что­бы достичь отдельных качественных параметров жизни, а о том, что только во всей совокупности и взаимосвязи они выражают ка­чество жизни.

Качество жизни в его системной целостности определяется духовностью, ибо она есть решающее условие жизни человека и общества. Духовность является глубинным выражением челове­ческой сущности и основным условием соединения людей.

Новое прочтение истории человечества возможно, исходя из понимания качества жизни как основы саморазвития общества. Проявляя свои творческие созидательные силы, преобразуя при­родные и социальные условия своего бытия, человечество тем са­мым стремится полнее и всестороннее выразить качество жизни. Экономика, политика, техника и т.п. выступают лишь как средст­ва этого выражения, хотя на определенных этапах истории эти факторы могут иметь определяющее значение, но не в силу их природы, а в силу того, что действительная основа человеческой истории еще не была достаточно развита.

Основа и парадигмальные устремления человечества должны представлять собой одно целое. В этих условиях то, что было внут­ренне скрыто, выражаясь языком гегелевской диалектики, было только в себе, становится осознанным и осмысленным, т.е. и для себя.

Итак, категория жизни является одним из ведущих центров сопряжения социально-гуманитарной мысли, занимающей вид­ное место в современных философских исканиях, органично рас­крывает целостные аспекты взаимосвязей объективной и субъек­тивной, объектной и субъектной, стихийной и сознательной сто­рон жизни современного человечества.

библиографический список

1. Бергсон А. Творческая эволюция ; пер. сфр. М., 2001.

2. Бойцов Б.В., Крянев Ю.В., Кузнецов М.Л. Качество жизни. М., 2004.

3. Гарин И.И. Ницше. М., 2000.

4. Дильтей В. Категория жизни // Вопросы философии. 1995. № 10.

5. Соловьев В.С. Идея сверхчеловека//Сочинения. В 2 т. Т. 2. М., 1988.

6. Тойнби А. Дж. Постижение истории ; пер. с англ. М., 1996.

7. Шопенгауэр А. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 1. М., 1999.

8. Шпенглер О. Закат Европы. М., 1993.

11.5.