§1. Независимость судебной власти

Наиболее полно он был сформулирован в Основных принципах, касающихся независимости судебных органов1, разработанных и принятых VII Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, одобренных в 1985 г. Гене­ральной Ассамблеей ООН, и Эффективных процедурах осуществле­ния Основных принципов, касающихся независимости судебных органов, принятых ЭКОСОС в 1990 г., а также в Европейской Хар­тии о статусе судей, принятой 10 июля 1998 г. в Страсбурге. Так, принцип 1 Основных принципов предопределяет необходимость су­ществования независимых судебных органов и обязанность всех го­сударственных и других учреждений уважать и соблюдать эту неза­висимость. В принципе 3 содержится правило, согласно которому су­дебные органы обладают компетенцией в отношении всех вопросов судебного характера и имеют исключительное право решать, вхо­дит ли переданное им дело в их установленную законом компетен­цию. Принцип 4 Основных принципов содержит запрет на неправо­мерное или несанкционированное вмешательство в процесс право­судия или пересмотр судебного решения каким-либо иным органом, кроме суда.

В Российской Федерации принцип независимости суда и судей провозглашен как на конституционном (ст. 10, 119 и 120), так и на законодательном уровнях (например, ст. 1 Федерального конститу­ционного закона от 31 декабря 1996 г. “О судебной системе Россий­ской Федерации” и ст. 1 Закона РФ от 26 июня 1992 г. “О статусе су­дей в Российской Федерации”). Формулы российского конституци­онного законодательства более лаконичны, текущего - более де­тальны.

Обратим внимание, что и авторы международных документов, и российский законодатель, с одной стороны, различают, а с дру­гой связывают в неразрывное единство независимость в инсти­туциональном аспекте этого понятия (или самостоятельность су­дебных учреждений и отдельных судей по отношению к другим госу­дарственным или общественным органам) и независимость судеб­ной власти и ее носителей в содержательном значении этого термина, или беспристрастность (принципы 1, 3-5, 7 Основных принципов, процедуры 2-3, 5 Эффективных процедур, ст. 10, ч. 1 ст. 118, ч. 1 ст. 120 Конституции РФ, ст. 1 и 5 Федерального консти­туционного закона “О судебной системе Российской Федерации”).

Рассмотрим оба аспекта принципа независимости судебной вла­сти последовательно. Реализация идеи обособленного от других ор­ганов государства, ветвей власти, общественных объединений и т. д. существования судебной власти предполагает, во-первых, рецепцию соответствующим государством принципа разделе­ния властей со всеми вытекающими последствиями.

Кроме того, реализация идеи автономности суда требует форми­рования на конституционном уровне и обеспечения на практике ряда дополнительных гарантий: 1) запрет иным государственным органам осуществлять судебную деятельность (ч. 1 ст. 119 Консти­туции РФ) и 2) запрет на создание чрезвычайных судов и трибуна­лов (ч. 3 ст. 119 Конституции РФ).

В то же время в России созданы условия для осуществления неза­висимой судебной власти в смысле содержательном или, иными словами, беспристрастной судебной власти. Так же как в первом случае, здесь необходимы создание законодательных правил и фор­мирование соответствующей практики.

К числу первых относятся:

1) формирование принципа беспристрастности или подчинения судей и судов во время отправления правосудия только закону (ч. 1 ст. 120 Конституции РФ);

2) создание гарантий беспристрастности, в том числе формиро­вание законодательного запрета государственным органам и иным субъектам права вмешиваться в осуществление правосудия судами (ч. 5 ст. 5 Федерального конституционного закона “О судебной сис­теме Российской Федерации”);

3) формирование соответствующих правовых институтов ответ­ственности за вмешательство в осуществление правосудия в уголов­ном законе (указанная норма).

Говоря о принципе независимости судебной власти в ее содержа­тельном аспекте, нельзя не остановиться на проблемах, связанных с конституционно-правовым статусом ее конкретных носителей - судей. Ведь именно в нем фактически реализуется эта идея. Так же как и основные принципы статуса судебной власти, принципы ста­туса судей исходят из представлений о естественном или должном правосудии и также нашли свое выражение в международных доку­ментах: “Статус судей означает обеспечение компетентности, неза­висимости и беспристрастности, которых любой человек законно

ожидает от судебных органов и от каждого судьи, которому доверена защита его прав. Он исключает любое положение и любую процедуру, способные поколебать доверие к этой компетентности, независимо­сти и беспристрастности” (п. 1.1 Европейской Хартии статуса судей).

Независимость судьи в институциональном смысле этого поня­тия или его самостоятельность, так же как и самостоятельность су­дебной власти, сегодня признаны в нашей стране. Судьи составля­ют самостоятельную часть публичной или государственной служ­бы, выделяются в обособленную категорию носителей политиче­ской власти (категория “А”). Обеспечение судей осуществляется через специальный орган - Судебный Департамент при Верховном Суде РФ в отношении судей судов общей юрисдикции, через соот­ветствующие подразделения Верховного Суда - в отношении самого Верховного Суда, через соответствующие подразделения Высшего Арбитражного Суда РФ - в отношении судей федеральных арбит­ражных судов, через соответствующие подразделения конституци­онных (уставных) судов - в отношении судей этого вида судебных ор­ганов. Бюджет судебной системы сегодня - самостоятельные строки в федеральном бюджете каждого года. И, наконец, судьи обладают четко определенной законом компетенцией - рассматривать адми­нистративные, гражданские и уголовные дела, дела о конституци­онности в соответствующем суде.

Значительно большее внимание необходимо уделить второму аспекту принципа независимости - беспристрастности, или под­чинения судьи только закону.

I. Объективную беспристрастность судьи призваны обеспечить следующие меры.

Во-первых, формирование такого порядка отбора, назначения судьи, который не вызывал бы сомнений в его приверженности только интересам правосудия, но не политическим, корпоратив­ным или иным интересам, и исключал бы какие бы то ни было фор­мы дискриминации (принцип 10 Основных принципов). Процесс формирования судейского корпуса включает в себя две основные стадии: стадию предварительного отбора и собственно формирова­ния. Учитывая, что отдельные аспекты этого процесса были рас­крыты выше применительно к проблемам существования судов

в механизме разделения властей (роль председателей Верховного и Высшего Арбитражного судов РФ, роль законодательных (пред­ставительных) органов субъектов Федерации, характер полномо­чий Президента и парламента России), а иные аспекты, напро­тив, будут детально рассмотрены ниже (порядок проведения ква­лификационных экзаменов, порядок формирования экзаменаци­онной комиссии, роль квалификационных коллегий судей и их председателей в данном процессе), остановимся здесь более под­робно на возможных организационных моделях процесса форми­рования судейского корпуса, позволяющих минимизировать отме­ченные и иные недостатки, создать в конкретном государстве ме­ханизм, в наибольшей степени отвечающий требованиям между­народных стандартов.

В большинстве современных государств в процессе формирова­ния судейского корпуса участвуют все три ветви государственной власти. Причем этот признак проявляется как на стадии предвари­тельного отбора, так и собственно формирования. Обратим внима­ние, что обычно стадия предварительного отбора начинается с до­полнительного обучения в специальных заведениях и прохождения специальных стажировок (практик), в организации и проведении которых активно участвуют как судебная, так и исполнительная ветви власти.

1) наличие высшего юридического образования;

2) состояние во французском гражданстве не менее 5 лет;

3) обладание полным объемом гражданских прав;

4) безупречная репутация;

5) наличие и исполнение военной обязанности;

6) отсутствие заболеваний, препятствующих выполнять судей­ские обязанности;

7) для поступающих по конкурсу (имеется также и такая форма, как направление от суда, министерства юстиции и т. д.) установлен также предельный возраст 27 лет.

Для нашей страны наиболее актуальным (имея в виду, что ос­тальные в той или иной мере им восприняты) представляются ог­раничения, содержащиеся во французском законе, связанные с запретом назначения на должность судьи юриста, который в те­чение последних (перед назначением) 5 лет работал в качестве адво­ката, нотариуса или судебного исполнителя в пределах округа апелляционного суда, хотя бы назначение и происходило в суд пер­вой инстанции1.

В Австрии обязательным требованием, предъявляемым к пре­тенденту на судейское место, является получение специального об­разования (продолжительностью 5 лет), но не в некой школе, а под руководством судьи-наставника. Претендент должен быть дееспо­собным австрийским гражданином, обладать безупречной репута­цией, получить диплом о юридическом образовании (полном). В про­цессе работы с судьей-наставником кандидат на должность судьи ос­ваивает программу семи самостоятельных этапов: судебную практи­ку с одновременными занятиями на подготовительных курсах: практику в качестве судьи-стажера; обучение в течение 2 лет при суде, прокуратуре, адвокатуре, Министерстве юстиции, органах, ис­полняющих судебные решения, и некоторых других: обучение в су­дебной академии; судебную практику; экзамен на должность судьи при высшем суде земли; собственно назначение на должность. К по­следнему, седьмому этапу претендент должен соответствовать еще более высоким требованиям: успешно завершить четвертый и шес­той этапы; получить степень доктора права. В состав экзаменацион­ных комиссий, принимающих упомянутый экзамен, как правило, входят судьи, в том числе и пребывающие в отставке, работники пра­воохранительных органов, работники парламентов (обычно юриди­ческих служб), профессора университетов.

Процедура отбора кандидатов на должности судей в разных стра­нах различна, но в настоящий момент наиболее широко распро­странено формирование органов типа высшего совета магистрату­ры, на заседаниях которого обсуждаются имеющиеся кандидатуры, как правило, представляемые министром юстиции. В состав такого совета обычно входят (по пропорциональным квотам при условии, что представительство судей—более половины членов совета) пред­ставители всех трех ветвей власти, а также независимые члены, на­значаемые (избираемые) в состав совета исходя из их авторитетно­сти и компетентности в данной сфере. Обычно члены совета назна­чаются (избираются) на определенный срок (3-5 лет). Достаточно показателен состав Всепольского судебного совета: первый замес­титель Верховного Суда Польши, председатель военной коллегии этого суда, 9 судей судов общей юрисдикции, один судья низшего во­енного суда, 4 депутата Сейма, 2 сенатора, министр юстиции, пред­ставитель, назначенный Президентом Польши (всего 21 человек). Процедуры формирования соответствующей квоты очевидны: вы­боры в парламенте и судах, назначение со стороны Президента Рес­публики. В Высшем Совете Магистратуры Франции в большей сте­пени представлен судейский корпус: три судьи кассационного суда Франции, три судьи судов иных инстанций, один член Государст­венного Совета Франции, министр юстиции Франции. Все 9 чле­нов Высшего Совета Магистратуры назначаются Президентом Рес­публики, который председательствует в Совете.

Судебные советы обладают не только полномочиями по рассмот­рению и отбору кандидатур на должности судей, они играют суще­ственную роль в руководстве судебной системой в широком смысле этого слова, осуществляя рассмотрение заявлений о переводах су­дей, их продвижении по службе, определяя общее количество судей в судах различного вида и уровня, давая заключения по вопросам, связанным с судейской этикой и дисциплинарной ответственно­стью, рассматривая вопросы обучения судей и работы академий правосудия и им подобных учреждений. Иными словами, эти орга­ны выступают и в качестве самостоятельных гарантов независимо­сти судей и судебной власти.

Завершающая стадия процесса формирования судейского кор­пуса - процедура назначения или избрания судьи. Наиболее рас­пространенным способом формирования сегодня является на­значение. Выборы - относительно редкое явление, характерное, скорее, для порядка формирования низших судов типа миро­вых1. Нередко избираются и судьи высших судов страны, например судьи Конституционного Суда ФРГ (половина - Бундестагом, поло­вина - Бундесратом). Судьи чаще назначаются на свои посты прези­дентами (Австрия, США, Польша) или монархами (Великобрита­ния), судьи низших судов могут назначаться министрами юстиции или иными профильными министрами (Австрия, Германия). В Ве­ликобритании назначение в низшие суды обычно осуществляет лорд-канцлер или по его поручению лорд - главный судья апелляци­онного суда.

В Российской Федерации, как уже было показано выше, сущест­вует иная процедура формирования судейского корпуса. Думается, что для того чтобы избежать излишнего давления со стороны само­го судейского сообщества (квалификационные коллегии, их предсе­датели и председатели Верховного и Высшего Арбитражного судов РФ), Президента РФ, Совета Федерации Федерального Собрания на процесс формирования федерального судейского корпуса, а со стороны законодательных (представительных) органов субъектов Федерации - на процесс формирования судейского корпуса субъект­ных судов, сбалансировать эти взаимовлияния, следовало быучесть опыт ряда стран развитой демократии.

Во-первых, представляется необходимым изменить квалифика­ционные требования, предъявляемые к кандидатам на должности судей (естественно, с учетом норм ст. 119 Конституции России), до­полнив перечень обязательностью успешного завершения обуче­ния в Российской академии правосудия, с одной стороны. С другой стороны, было бы полезным дифференцировать по меньшей мере две группы претендентов - тех, кто не имеет никакого стажа госу­дарственной службы (причем специального, например в органах су­дебной власти или в юридических службах органов законодатель­ной и исполнительной властей на государственных должностях, для замещения которых требуется наличие высшего юридического об­разования), и тех, кто уже прошел “проверку государственной служ­бой” и рекомендуется к новой деятельности руководителями соот­ветствующих органов государственной власти. Следовало бы так­же подумать о выработке принципиально новых критериев отнесе­ния тех или иных видов деятельности к “юридической профессии”. Весьма сомнительным представляется оправдание как неизбежно формирующейся тенденции “перетекания” кадров из органов внут­ренних дел (дознаватели, следователи и др.) и прокуратуры (следо­ватели и прокуроры) в состав судейского корпуса. По роду своей деятельности представителей этих административных ведомств, равно как и службы безопасности, можно назвать “слугами обвине­ния”: вся их профессиональная деятельность имеет именно обвини­тельный характер. В этих условиях приход данной категории юри­стов в суды влечет сохранение (а точнее даже усиление) обвинитель­ной традиции, как в рамках уголовного, так и гражданского про­цессов, что вряд ли, тем более в условиях пост-советского судебного процесса, можно признать желательным. Может быть, решением стало бы правило, предполагающее существование между назван­ными двумя видами деятельности третьего - периода занятия адво­катской деятельностью.

Во-вторых, необходимо изменить состав не только квалифика­ционных коллегий, но и экзаменационных комиссий, включив в по­следние представителей научной общественности, адвокатов и т.п. Сегодня экзаменационные комиссии формируются по институцио­нально-предметному принципу, т. е. претендент на должность судьи в суде общей юрисдикции сдает экзамен комиссии в рамках буду­щей специализации (гражданско-правового или уголовно-право­вого циклов) (ч. 2 и 3 п. 3.1 Положения об экзаменационных комис­сиях по приему квалификационного экзамена на должность судьи). Правильнее, на наш взгляд, было бы проведение комплексного экза­мена, результаты которого позволили бы судить не только о профес­сиональной подготовке в конкретной отрасли права, но и о мента­литете претендента, о широте или узости его профессионального сознания. Имеется в виду, что экзамен должен содержать две отно­сительно самостоятельные части - устную и письменную. Можно было бы также получить более полное представление о наличии или отсутствии необходимых коммуникативных навыков. Естественно, в этих условиях должен претерпеть изменения и сам процесс сдачи квалификационного экзамена, его программа.

В-третьих, было бы полезным на базе Совета при Президенте РФ по вопросам совершенствования правосудия (органа консультатив­ного типа) создать орган типа высшего совета магистратуры или высший совет судебной власти РФ1, передав ему полномочия по от­бору кандидатов на должности судей федеральных судов. Жела­тельно было бы также существенно сократить численный состав указанного совета, одновременно изменив порядок его формирова­ния: три представителя подсистемы судов общей юрисдикции (из­бираются на Всероссийском съезде судей), три представителя судов арбитражной юрисдикции (также избираются на Съезде), по одно­му представителю от Конституционного, Верховного и Высшего Ар­битражного судов (избираются на собраниях этих судов), три пред­ставителя от законодательной власти (по одному от двух палат пар­ламента и парламентский Уполномоченный по правам человека), три представителя от исполнительной ветви власти (вероятно на­значение ех о£Рсю - министр юстиции, генеральный прокурор, руко­водитель Администрации Президента России или руководитель кадровой службы). Возглавляет совет Президент РФ, который поль­зуется правом назначения своего заместителя (заместителей) из числа авторитетных и независимых юристов. Соответственно ха­рактер полномочий такого совета должен измениться: от консульта­тивных к решающим. Обратим внимание на существенное обстоя­тельство: число представителей судейского корпуса в таком совете должно превышать половину.

Любопытным является и опыт США, частично реализовавших в середине прошлого века так называемый Миссурийский план

(Миссури был первым штатом, который в основном осуществил этот план), или План американской ассоциации юристов.

Помимо иных составляющих План предусматривал внедрение в практику трехстадийного процесса формирования судейского корпуса: на первой стадии специальная комиссия, не связанная с политическими партиями, состоящая наполовину из юристов, назначается губернатором штата. Она готовит список кандидатов на должности судей (не менее трех на каждое место). В ходе второй стадии губернатор по своему усмотрению выбирает одну из канди­датур и назначает ее на должность. На третьей стадии, через год после того как судья приступил к исполнению своих обязанностей, население соответствующего судебного округа тайным голосова­нием решает вопрос, может ли судья остаться на своей должности. Похожая схема используется в Японии, причем и в отношении су­дей Верховного Суда этой страны.

Ряд конституционных актов содержит еще одну немаловажную гарантию обеспечения объективной беспристрастности (коррес­пондирующую принципу осуществления правосудия должным су­дом). Согласно ст. 102 Конституции Италии, ст. 101 Конституции ФРГ, ст. 117 Конституции Испании, ст. 76 Конституции Японии и некоторых других в этих странах осуществление правосудия воз­можно только судьями, получившими должность в рамках должной законодательной процедуры. Иными словами, нарушение установ­ленного порядка назначения (избрания) судьи является основанием для безусловной отмены любого решения, вынесенного им.

Второй гарантией объективной беспристрастности судей и су­дебной власти выступает формирование такого механизма при­остановления и прекращения полномочий судьи, который также обеспечивал бы независимость судьи и исключал бы возможность угрозы освобождения его от должности, кроме как по причине не­способности выполнять свои обязанности или за поведение, делаю­щее его не соответствующим занимаемой должности (принципы 17-18 Основных принципов).

В настоящий момент в Российской Федерации действует порядок приостановления полномочий судьи и прекращения их, установ­ленный соответственно ст. 13 и 14 Закона РФ “О статусе судей в Рос­сийской Федерации”. Решение о приостановлении и о прекраще­нии полномочий в обоих случаях принимает квалификационная коллегия судей. Оно может быть обжаловано в Высшую квалифика­ционную коллегию судей, последнее - в Верховный Суд РФ (ст. 26 Федерального закона от 14 марта 2002 г. “Об органах судейского со­общества в Российской Федерации”). Основания перечислены ис­черпывающим образом. Так, полномочия судьи могут быть приос­

тановлены только в четырех случаях: 1) признание судьи безвестно отсутствующим; 2) возбуждение уголовного дела в отношении судьи либо привлечение его в качестве обвиняемого по другому уголовно­му делу; 3) участие судьи в предвыборной кампании в качестве кан­дидата в состав законодательного (представительного) органа как федерального, так и субъектного уровня; 4) избрание судьи по ре­зультатам упомянутых выборов.

Прекращение полномочий возможно по 12 основаниям, часть из которых служит базой для почетной отставки, часть имеет поро­чащий характер.

В первую группу следует включить: 1) письменное заявление су­дьи об отставке; 2) неспособность по состоянию здоровья или иным уважительным причинам осуществлять обязанности судьи; 3) пись­менное заявление судьи о прекращении его полномочий в связи с переходом на другую работу или по иным причинам; 4) истечение срока полномочий судьи; 5) увольнение судьи военного суда с воен­ной службы по достижении им предельного возраста пребывания на военной службе; 6) прекращение гражданства Российской Феде­рации (за исключением случаев его аннулирования); 7) смерть судьи или объявление его умершим; 8) признание судьи ограниченно дее­способным или недееспособным; 9) отказ судьи от перевода в другой суд в связи с упразднением или реорганизацией суда; 10) достиже­ние предельного возраста пребывания в должности судьи.

Остальные основания служат фактически для лишения судьи его статуса: 1) занятие деятельностью, не совместимой с должностью судьи; 2) вступление в силу обвинительного приговора суда в отно­шении судьи либо о применении к нему принудительных мер меди­цинского характера.

Иными словами, и в этом случае объективная беспристрастность не гарантирована, поскольку вопрос о приостановлении или прекра­щении полномочий судьи решается фактически корпоративным органом, а такое положение дел вряд ли может быть оценено как со­ответствующее международным стандартам независимости. По­ложение усугубляется эластичностью законодательных формул, касающихся оснований для прекращения полномочий судьи, вклю­ченных во вторую группу, которые допускают достаточно расшири­тельное толкование в одних и ограничительное - в других случаях. Необходимо, однако, отметить, что соответствующие формулы ак­тов других стран также не отличаются четкостью. Например, п. 2 Канонов судебной этики США содержит правило, согласно которо­му правосудие не должно осуществляться лицами, которые по ха­рактеру своему не совместимы с должностью, а п. 4 предписывает американскому судье избегать не только нарушений закона, но и следить за тем, чтобы его поведение “в должности” и в повседнев­ной жизни было выше всяких упреков.

Ранее уже отмечалось, что органы типа совета магистратуры обычно выполняют функции гаранта независимости судебной вла­сти не только в части обеспечения первого этапа карьеры судьи - процесса формирования судейского корпуса, но и иных, в том числе последнего периода - процесса приостановления или прекращения его полномочий. Вероятно, было бы полезным и в этой части учесть достаточно успешный опыт иностранных государств. Хотя возмож­ны и другие варианты решения проблемы. Например, можно изме­нить процедуру рассмотрения вопроса о приостановлении или пре­кращении полномочий судьи: решение по позорящим основани­ям принимает Высшая квалификационная коллегия, по осталь­ным - соответствующие: решение может быть обжаловано только судьей, в отношении которого оно вынесено, в Совет судей Россий­ской Федерации и Высшую квалификационную коллегию. Реше­ние Совета судей является окончательным. Последняя стадия этого процесса может осуществляться не Советом судей, а в порядке, со­поставимом назначению, - органом или должностным лицом, осу­ществившим назначение судьи на должность.

Неоднократно упоминавшийся в настоящей работе “прези­дентский пакет проектов федеральных законов о судебной рефор­ме” содержит несколько иное решение проблемы. Основная масса

из названных выше полномочий сохраняется за квалификацион­ными коллегиями (напомним, видоизмененными). В части же реше­ния вопроса о приостановлении полномочий судьи в связи с дачей согласия на привлечение его к уголовной ответственности или за­ключение под стражу, а равно на осуществление в отношении судьи следственных мероприятий различного рода, полномочия квали­фикационных коллегий судей видоизменены (о чем подробно см. фрагмент настоящего параграфа, посвященный принципу судей­ского иммунитета). Думается, что эта мера несколько противоречи­ва и не вполне обоснована. С одной стороны, как уже было сказано, состав квалификационных коллегий расширен, что исключило или по крайней мере существенно снизило уровень корпоративной за­интересованности в исходе дела. С этой точки зрения можно было бы сохранить рассматриваемые полномочия за этими “новыми ква­лификационными коллегиями” в полном объеме. Возможен и иной вариант: Верховному Суду РФ по аналогии с нормами ст. 93 Консти­туции РФ, регулирующей процедуру отрешения от должности Пре­зидента РФ в связи с совершением им тяжкого преступления и госу­дарственной измены1, передаются полномочия по даче заключения о наличии в действиях судьи признаков преступления. Вопрос же о прекращении полномочий судьи может быть решен: а) квалифи­кационной коллегией судей и б) органом или лицом, назначившими судей на должности (поскольку эта стадия становится служебной). С другой стороны, передача решающих полномочий судам общей юрисдикции вызывает ряд возражений.

Во-первых, практически отсутствует процессуальная база для рассмотрения таких дел. Во-вторых, фактически осуществляется учреждение нового вида судебной деятельности - деятельность по преданию суду (хотя и не в полном объеме). Почему же “обвини­тельные камеры”, как принято называть такие подразделения, бу­дут работать в столь ограниченном режиме? Дискуссия о создании такого института в России ведется второе столетие, причем она тес­нейшим образом связана со столь необходимой реформой прокура­туры. И, наконец, последний, обобщающий вопрос: в чем же смысл реформы в этой части? Вчера вопрос решала квалификационная

коллегия судей, состоящая только из 9-15 профессиональных су­дей, сегодня будет решать суд, состоящий из трех профессиональ­ных судей, а квалификационная коллегия - лишь давать согласие на то или иное действие, при условии, что “тройка” судей уже выска­залась. Следовательно, смысл реформы заключается в том, чтобы сделать процесс еще более управляемым: ведь постановление суда может быть не только обжаловано (причем очень ограниченным числом лиц и ограниченное число раз), но и опротестовано (как в кассационном, так и в надзорном порядках со всеми вытекающими отсюда последствиями), т. е. на практике любое подобное дело мож­но “вытянуть” в Верховный Суд РФ и “пересмотреть”. Хотелось бы думать, что эти умозаключения не имеют отношения к обоснова­нию таких предложений (пояснительная записка к проекту не со­держит обстоятельной характеристики мотивов).

Гораздо более логичными и обоснованными были предложения “президентского пакета”, касающиеся совершенствования механиз­ма прекращения полномочий судей Конституционного Суда РФ в этой части. В настоящий момент рассматриваемая группа полно­мочий принадлежит самому Конституционному Суду (ст. 18 Феде­рального конституционного закона “О Конституционном Суде Рос­сийской Федерации”). Согласно проекту, внесенному Президентом РФ, эти полномочия передавались органу, назначившему судей Кон­ституционного Суда - Совету Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. Однако эти предложения не получили под­держки парламентариев.

Третьей гарантией объективной беспристрастности служит формирование такого порядка осуществления судьей своей дея­тельности, который также исключал бы возможность давления на судью в вопросах его перемещения по служебной лестнице (пра­во на судейскую карьеру-принципы 11 и 13 Основных принципов), перемещения или перевода в другие суды (принцип несменяемо­сти - принцип 12 Основных принципов); а также осуществления права судьи на отставку (право специального пенсионного обеспе­чения-принцип 11 Основных принципов).

В российском законодательстве представления о судейской карьере, понимаемой как успешное функционирование, связанное с поощрениями материального и карьерного характера, только на­чинают складываться. Связано это с более общей проблемой - ста­новлением и развитием представлений о государственной или гра­жданской службе вообще. Специфика карьеры судьи заключает­ся в возможности в течение всего срока осуществления им своих полномочий, не перемещаясь внутри суда или в вышестоящий суд, тем не менее делать успешную карьеру, которая выражается

в присвоении очередных квалификационных классов (разрядов)1, соответствующем повышении денежного содержания и т. п. Эта возможность как раз и является одной из важных гарантий факти­ческой независимости судьи. Ведь его карьера в этом случае зави­сит только от него самого: сдает ли он квалификационный экзамен для повышения в должности или нет, повышает он свою квалифика­цию иным путем или нет и т. п.

Значимым элементом судейской карьеры и системы обеспече­ния независимости судей одновременно выступает запрет на пере­мещение или перевод судьи на другую должность в том же суде или в другой суд (хотя бы и на аналогичную должность) без его согласия. Отметим, что и российский закон регулирует, хотя, увы, и не вполне очевидно, оба вида перемещений и переводов: вертикальный и го­ризонтальный. В соответствии со ст. 12 Закона РФ “О статусе судей в Российской Федерации” судья не может быть переведен на другую должность (даже если эта должность выше им занимаемой) в “сво­ем” суде или в другой суд (даже если это вышестоящий суд), с одной стороны, с другой-рассматриваемая норма предполагает, что пере­вод без согласия судьи в “своем” суде или в другой суд, но на долж­ность, аналогичную той, которую он уже занимает, также невозмо­жен. Именно так понимается принцип несменяемости в большинст­ве зарубежных стран: судья не может быть перемещен без его согла­сия ни по вертикали (неважно, вверх или вниз), ни по горизонтали. Идея несменяемости исключает ситуации, связанные с нарушения­ми одного из важнейших принципов справедливого или надлежа­щего правосудия: каждый имеет право на рассмотрение его дела должным (ординарным) судьей и судом или теми, к чьей компетен­ции оно отнесено законом.

Дополнительной гарантией независимости выступает и уста­новление законом специальных мер социального и материального типа в отношении лиц, ушедших в отставку (почетный уход или уда­ление) с должности судьи, призванных создать условия для обеспе­чения высокого жизненного уровня этих лиц, а также с целью обес­печить их безопасность. Российский законодатель создал целую законодательную систему: базовыми являются нормы ст. 15, 19-20 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации», они детализи­рованы положениями Федерального закона «О дополнительных га­рантиях социальной защиты судей и работников аппаратов судов Российской Федерации» и Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации». Предусмотренные зако­ном меры касаются создания должных материальных и бытовых ус­ловий для судей, находящихся в отставке, содержат правила, опре­деляющие порядок и условия распространения этих мер на семью судьи, и т.п. Естественно, что уверенность в завтрашнем дне - суще­ственная гарантия независимости сегодня. Это утверждение при­обретает в современных условиях Российской Федерации особое значение.

Следующей,четвертой формой обеспечения беспристрастности судебной власти обычно называют признание государством прин­ципа неприкосновенности и безопасности судьи (судейский имму­нитет - принципы 16, 17-20 Основных принципов, процедура 5 Эффективных процедур). В Российской Федерации принцип непри­косновенности судьи установлен ст. 122 Конституции России, ст. 16 Федерального конституционного закона «О судебной системе Рос­сийской Федерации» и ст. 16 Закона РФ «О статусе судей в Россий­ской Федерации», подтвержден рядом постановлений и определе­ний Конституционного Суда РФ1. Помимо функции обеспечения состояния независимости судебной власти он также имеет само­стоятельное значение. Очевидно, что судья, в силу специфики своей профессиональной деятельности не обладающий судейским имму­нитетом - освобождением или установлением особого порядка при­влечения к уголовной, административной или дисциплинарной от­ветственности, -весьма уязвим.

Однако случаи полного освобождения судьи от ответственности за совершенные правонарушения перечисленных выше видов встречаются редко. Как правило, создаются специальные процеду­ры привлечения судей к ответственности, позволяющие, с одной стороны, обеспечить неприкосновенность, с другой - в случае необ­ходимость решить вопрос о привлечении к тому или иному виду от­ветственности .

Наибольшую опасность, естественно, представляет уголовное преследование или преследование за административный просту­пок (там, где это понятие существует). В Российской Федера­ции ст. 16 Закона РФ “О статусе судей в Российской Федерации” установлен особый порядок привлечения судей к уголовной ответ­ственности. Решающую роль в нем играют суды и квалификацион­ные коллегии судей. Детально эти вопросы разрешены названной ст. 16 в редакции 2001 г.

Решение по вопросу о возбуждении уголовного дела в отношении судьи либо о привлечении его в качестве обвиняемого по другому уголовному делу принимается:

в отношении судьи Конституционного Суда РФ - Генеральным прокурором Российской Федерации на основании заключения су­дебной коллегии в составе трех судей Верховного Суда РФ о наличии в действиях судьи признаков преступления и с согласия Конститу­ционного Суда РФ;

в отношении судьи Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ, верховного суда республики, краевого, областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, суда автономного округа, окружного (флотского) военного суда, феде­рального арбитражного суда - Генеральным прокурором РФ на ос­новании заключения судебной коллегии в составе трех судей Вер­ховного Суда РФ о наличии в действиях судьи признаков преступле­ния и с согласия Высшей квалификационной коллегии судей РФ;

в отношении судьи иного суда - Генеральным прокурором РФ на основании заключения судебной коллегии в составе трех судей со­ответственно верховного суда республики, краевого, областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, суда автономного округа о наличии в действиях судьи признаков преступления и с согласия квалификационной коллегии судей соот­ветствующего субъекта Федерации.

Мотивированное решение Конституционного Суда РФ либо ква­лификационной коллегии судей по вопросу о даче согласия на возбу­ждение уголовного дела в отношении судьи либо о привлечении его в качестве обвиняемого по уголовному делу принимается в 10-дневный срок после поступления представления Генерального прокурора РФ и заключения судебной коллегии о наличии в дейст­виях судьи признаков преступления.

Изменение в ходе расследования уголовного дела квалификации состава преступления, которое может повлечь ухудшение положе­ния судьи, допускается только в порядке, установленном ст. 16 За­кона РФ “О статусе судей в Российской Федерации” для принятия решения о возбуждении уголовного дела в отношении судьи либо о привлечении его в качестве обвиняемого по уголовному делу.

Решение по вопросу о привлечении судьи к административной ответственности принимается:

в отношении судьи Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ, верховного суда республики, краевого, областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, суда автономного округа, окружного (флотско­го) военного суда, федерального арбитражного суда - судебной кол­легией в составе трех судей Верховного Суда РФ по представлению Генерального прокурора РФ;

в отношении судьи иного суда - судебной коллегией в составе трех судей соответственно верховного суда республики, краевого, областного суда, суда города федерального значения, суда автоном­ной области, суда автономного округа по представлению Генераль­ного прокурора РФ.

Судья, задержанный по подозрению в совершении преступления или по иному основанию либо принудительно доставленный в лю­бой государственный орган, если личность этого судьи не могла быть известна в момент задержания, после установления его лично­сти подлежит немедленному освобождению.

Личный досмотр судьи не допускается, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом в целях обеспечения безо­пасности других людей.

Решение об избрании в отношении судьи в качестве меры пресе­чения заключения под стражу принимается:

в отношении судьи Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ, верховного суда республики, краевого, областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, суда автономного округа, окружного (флотско­го) военного суда, федерального арбитражного суда - судебной кол­легией в составе трех судей Верховного Суда РФ по ходатайству Ге­нерального прокурора РФ;

в отношении судьи иного суда - судебной коллегией в составе трех судей соответственно верховного суда республики, краевого, областного суда, суда города федерального значения, суда автоном­ной области, суда автономного округа по ходатайству Генерального прокурора РФ.

Заключение судьи под стражу производится с согласия соответ­ственно Конституционного Суда РФ либо соответствующей квали­фикационной коллегии судей. Соответствующее представление в Конституционный Суд РФ или квалификационную коллегию су­дей вносит Генеральный прокурор РФ.

Осуществление в отношении судьи оперативно-розыскных ме­роприятий, а также следственных действий (если в отношении су­дьи не возбуждено уголовное дело либо он не привлечен в качестве обвиняемого по уголовному делу), связанных с ограничением его гражданских прав либо с нарушением его неприкосновенности, оп­ределенной Конституцией России, федеральными конституцион­ными законами и федеральными законами, допускается не иначе как на основании решения, принимаемого:

в отношении судьи Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ, верховного суда республики, краевого, областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, суда автономного округа, окружного (флотско­го) военного суда, федерального арбитражного суда - судебной кол­легией в составе трех судей Верховного Суда РФ;

в отношении судьи иного суда - судебной коллегией в составе трех судей соответственно верховного суда республики, краевого, областного суда, суда города федерального значения, суда автоном­ной области, суда автономного округа.

Практически полным иммунитетом пользуются жилище и слу­жебное помещение судьи, личный или используемый им транспорт, а также средства коммуникации. Право на неприкосновенность в этой ситуации может быть нарушено только в рамках производства по уголовному делу и с соблюдением конституционных требований.

Внесенные в 2001 г. изменения и дополнения в Закон РФ “О ста­тусе судей в Российской Федерации” в рассматриваемой части пред­полагают существенные изменения не только относительно поряд­ка привлечения судьи к уголовной или административной ответст­венности, о чем было сказано выше, но и восстановления дисципли­нарной ответственности судей - института, упраздненного в 1992 г. Статья 12.1 Закона РФ “О статусе судей в Российской Федерации” вводит этот институт в новой форме (не восстанавливая ранее дей­ствовавшие нормы). За совершение дисциплинарного проступка - нарушение норм названного Закона, а также положений кодекса су­дейской этики - на судью (за исключением судей Конституционного Суда РФ, о чем см. несколько ниже) может быть наложено дисципли­нарное взыскание в виде; 1) предупреждения и 2) досрочного пре­кращения его полномочий. Решение о наложении на судью дисци­плинарного взыскания принимается соответствующей квалифи­кационной коллегией судей. Если в течение года после наложения дисциплинарного взыскания судья не совершил нового дисципли­нарного проступка, он считается не привлекавшимся к дисципли­нарной ответственности.

Порядок привлечения к дисциплинарной ответственности су­дей Конституционного Суда РФ определяется ст. 15 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”, в соответствии с которой судья этого суда может быть привлечен к дисциплинарной ответственности (также два вида дисциплинарного взыскания: предупреждение и прекраще­ние полномочий) самим Конституционным Судом РФ за наруше­ние судьей норм названного Федерального конституционного за­кона.

Принцип обеспечения безопасности судьи в России воспринят федеральным законодательством практически в полном объеме. Нормой п. 1 ч. 1 ст. 2 Федерального закона “О государственной защи­те судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих

органов” судьи отнесены к числу лиц, подлежащих государствен­ной охране. Обратим внимание, что гарантии безопасности распро­страняются и на присяжных, народных и арбитражных заседате­лей (естественно, в тот период, когда они осуществляли правосудие, или в связи с таким участием). В случае необходимости могут осу­ществляться личная охрана и охрана имущества и жилища; могут выдаваться оружие, специальные средства защиты и оповещения об опасности; возможны временное помещение в безопасное место, обеспечение конфиденциальности информации, перевод на другую работу и т. п.; переселение в другое место жительства и, наконец, за­мена документов и изменение внешности (ч. 1 ст. 5). Значимость по­добных положений в целях обеспечения независимости судьи в кон­кретном деле и судебной власти в целом сомнений не вызывает.

Пятая гарантия - выделение адекватных ресурсов, обеспечи­вающих функционирование судебной системы, включая назначе­ние достаточного числа судей и формирование достаточного числа судов, соотносимых с числом рассматриваемых дел; обеспечение су­дов необходимым техническим персоналом и оборудованием, обес­печение вознаграждения и жалования (процедура 5 Эффективных процедур). К сожалению, ни российская Конституция, ни текущее федеральное законодательство не восприняли этот принцип в пол­ном объеме. Независимость судебной власти и ее конкретного носи­теля - судьи во многом определяется не только юридическими га­рантиями их статуса, но и (а в нашей стране, увы, тем более) гаран­тиями материального свойства.

Первое и очень серьезное требование - наличие достаточного числа судов и судей. В течение последних 10 лет, с момента приня­тия Концепции судебной реформы, практически каждая публика­ция, каждое решение Совета или Съезда судей России, посвящен­ные проблемам судейства, констатируют нехватку как судебных уч­реждений, так и судей. К сожалению, решение данной проблемы связано с существенными материальными затратами, что в услови­ях хронического недофинансирования уже существующих судов не­избежно ставит проблему в ряд трудноразрешимых. Но помимо собственно материальных затрат на строительство новых зданий судов, оборудования их соответствующей техникой, включения в федеральный бюджет расходов на содержание таких новых зда­ний, учреждения соответствующего числа судейских мест и мест работников судов, включения в федеральный бюджет соответствую-

щих расходов ит.п., существует и более сложная проблема, расчет затрат на решение которой не так очевиден. Новые судейские крес­ла, равно как и рабочие места сотрудников аппарата суда, должен кто-то занять. Следовательно, необходимо подготовить некоторое число юристов, а также обеспечить их практикой (учитывая нали­чие высоких квалификационных требований, предъявляемых к кандидатам на судейские должности) и, кроме того, вероятно, пре­дусмотреть существенные затраты на повышение уровня содержа­ния судейского корпуса. Первые шаги по преодолению этой пробле­мы, называемой в практике Европейского суда по правам человека проблемой структурного портфеля нерассмотренных дел, сделаны. Именно на эти параметры ориентирована Федеральная целевая программа “Развитие судебной системы России на 2002-2006 гг.”, утвержденная 20 ноября 2001 г. Правительством РФ. В первую оче­редь, учрежден институт мировых судей. По разным оценкам число мировых судей будет колебаться от 5 до 7 тыс., что существенно уве­личит объем судебной системы. С другой стороны, в 1999 г. учреж­дена и действует с 2000 г. Российская академия правосудия. Почти на 3000 мест увеличивается судейский корпус в связи с фактиче­ским внедерением в практику судейского ареста. Однако останав­ливаться на этих и некоторых других предпринимаемых мерах нельзя. Например, с появлением мировых судей возникает пробле­ма рассмотрения апелляционных жалоб в районных судах не едино­личным судьей, а коллегией и т. п. Перспективным в этом смысле представляется и исследование проблем территориальной располо­женности судов (Крайний Север и иные труднодоступные террито­рии, мегаполисы, сельские местности), внедрение так называемых гибких или “резиновых” подходов к организации судебной системы. Своего решения ждет проблема дальнейшей специализации, созда­ния не только административных, но и иных специализированных судов: трудовых, ювенальных, земельных судов, судов по вопросам социального страхования и банкротства.

Второй аспект рассматриваемого пакета гарантий составляет принцип достаточного обеспечения: а) судов; б) судей и в) сотрудни­ков аппарата судов. Виды обеспечения различаются не толь­ко по субъекту, но и по характеру предоставляемых ресурсов: финансовое, материально-техническое, организационное и т. д. Этот принцип в части финансового обеспечения нашел отражение и в российской Конституции - ст. 1241, и в нормах федерального за­конодательства: ст. 33 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации"; Федеральный закон “О финансировании судов Российской Федерации” и др. Требова­ние о финансировании судов в объеме, обеспечивающем возмож­ность полного и независимого осуществления правосудия, под­тверждено постановлением Конституционного Суда РФ по делу о проверке конституционности ч. 1 ст. 102 Федерального закона “О федеральном бюджете на 1998 г.” Вместе с тем Федеральный закон “О Судебном департаменте при Верховном Суде Российской Федерации” выделяет и иные формы обеспечения: организацион­ное (как родовое понятие) и кадровое, финансовое, материально­техническое (как видовые понятия). Из этого же разделения исходит и Федеральный закон от 17 декабря 1998 г. “О мировых судьях в Рос­сийской Федерации” (в части разделения бремени обеспечения). К сожалению, ни Конституция РФ, ни Федеральный конституцион­ный закон “О судебной системе Российской Федерации”, а равно иные акты не содержат требований об обеспечении деятельности судов в широком смысле этого слова, включая и финансовое, и мате­риально-техническое, и кадровое, и иные виды. Учитывая особен­ности развития нашего государства, традиционное отношение к суду как к одному из многих, но не первому, в ряду правоохрани­тельных органов, остаточный принцип финансирования судов, прямое и четкое закрепление, хотя бы на уровне федерального кон­ституционного закона, требования адекватного или достаточного ресурсного (а не только финансового) обеспечения судов представ­ляется абсолютно необходимым.

Российскому законодательству помимо названных известны также дополнительные гарантии независимости судьи, выразив­шиеся в установлении принципа бессрочности назначения судьи на должность (ст. 14 Федерального конституционного закона “О судеб­ной системе Российской Федерации”, ч. 1 ст. 11 Закона РФ “О стату­се судей в Российской Федерации”); в предоставлении мер матери­ального и социального обеспечения и социальной защиты семье судьи (ст. 19-20 Федерального закона “О статусе судей в Российской Федерации”).

Рассмотрим их в обратном порядке, поскольку только что говори­лось о материальных гарантиях принципа независимости судебной власти. Наличие в российском законодательстве не только специ­альных норм, но целого пакета федеральных законов, гарантирую­щих достаточное обеспечение как судей, так и членов их семей, по­рождено, как представляется, отчасти приведенными выше при­чинами. В советский период роль судьи в обществе была незначи­тельна. Судья замыкал цепочку правоохранительных органов, целью деятельности которых была охрана существующих полити­ческого и правового порядков. Карательный или обвинительный характер деятельности суда в таких условиях был неизбежен, что, в свою очередь, порождало представление о суде только как о по­следнем звене, не имеющем самостоятельного значения и тем более не обладающем самостоятельностью в суждениях. Применительно к рассматриваемому вопросу последствия очевидны: денежное со­держание судей было меньше, чем у работников правоохранитель­ных органов, а заработная плата работников аппарата суда столь ничтожной, что к середине 80-х годов прошлого века аппараты ни­жестоящих судов были практически разрушены. Естественно, что в таких условиях в момент разработки и принятия Концепции су­дебной власти (1991 г.) и Закона РФ “О статусе судей в Российской Федерации” (1992 г.) внимание к вопросам материального и соци­ального обеспечения судей было значительным, гарантии матери­ального свойства воспринимались как основные. Столь же логич­ным было распространение этих гарантий на членов семей судей. Во-первых, судейская профессия воспринималась и воспринимает­ся, отчасти по отмеченной выше традиции, как сопряженная с опасностью для жизни, что компенсируется дополнительными со­циальными льготами по аналогии с обеспечением работников пра­воохранительных органов или военных. Во-вторых, уровень соци­ального обеспечения судьи, особенно в случае ухода его в отставку, выше, чем у обычного пенсионера. Это обстоятельство требовало создания ряда дополнительных правил, обеспечивающих этот уро­вень для семьи ушедшего из жизни судьи или судьи, пребывающего в отставке. Третьим фактором, может быть, определяющим, явля­лось состояние российской экономики. Думается, что по мере раз­вития системы этот блок гарантий прекратит свое существова­ние, денежное содержание судей станет, наконец, адекватным их высокому социальному статусу, что, в свою очередь, позволит в те­чение периода работы судьей создать необходимую и достаточную материальную базу для обеспечения жизни не только судьи, но и членов его семьи в последующие годы.

Принцип бессрочности занятия должности судьи в Российской Федерации воспринимается подавляющим большинством ученых и практиков как главная составляющая принципа несменяемости1 (ст. 122 Конституции России). Этот принцип имеет долгую исто­рию. И отношение к нему во все времена было неоднозначным. Еще Ш. Л. Монтескье (одним из первых) критиковал систему бес­срочного и пожизненного владения судебным патентом в совре­менной ему Франции. А государственная практика Великобрита­нии, считающаяся основой концепции разделения властей, базиру­ется как раз на принципе пожизненного занятия кресла судьи. Сходную позицию в этом вопросе занимает и законодатель США. Только в последнее время в этих странах срок судейской должности стал ограничиваться достижением преклонного или пенсионного возраста (65-70 лет - Великобритания, Греция, Израиль, Канада, Эстония и др.), но в каждом конкретном случае решение принима­ется в индивидуальном порядке. Существует и устойчивая практи­ка назначения (избрания) судей на срок, как правило, длительный, гарантирующий независимость, - от 7 до 15, 20 лет (Япония, Швей­цария, Грузия, Румыния и др.). Представление о возможности двух подходов является отправным и для международных документов (см. например, п. 12 Принципа “Условия службы и срок полномо­чий” Основных принципов, касающихся независимости судебных органов, абз. “и” подп. “а” п. 2 и ч. 3 Принципа 1 “Общие принципы независимости судей” Рекомендации Комитета Министров Совета Европы государствам-членам о независимости, эффективности и роли судов № К (94) 12 от 13 октября 1994 г. и, что самое показа­тельное, п. 3.3 Европейской Хартии о статусе судей). Эти акты со­держат также упоминание о допустимости назначения (избрания) судьи на должность с испытательным сроком. Наиболее явно прак­тика назначения (избрания) на срок прослеживается применитель­но к органам, осуществляющим функцию конституционного судеб­ного контроля, в том числе к конституционным судам (практически повсеместно в странах, имеющих обособленные специализирован­ные институции), а также высшим судам страны.

В Российской Федерации сложилась достаточно сложная си­туация. Законодатель, с одной стороны, провозглашает несменяе­мость как бессрочность (при условии существования предельного

возраста занятия судейского кресла), с другой - как невозможность лишения судьи полномочий иначе как на основании и в порядке, предусмотренными законом, но в пределах установленного срока. Причем критерием для различий выступает вид и уровень суда, в котором работает судья, а также “первичность" его назначения. Так, несменяемость в отношении судей Конституционного Суда РФ (ч. 1 ст. 12 Федерального конституционного закона “О Конституци­онном Суде Российской Федерации”), судей иных судов, за исключе­нием Верховного и Высшего Арбитражного судов РФ, назначенных впервые (ч. 2 ст. 11 Закона РФ “О статусе судей в Российской Феде­рации”), а также мировых судей (ч. 3 указанной выше статьи и ст. 7 Федерального закона “О мировых судьях в Российской Федерации”) понимается как несменяемость в пределах срока. Продолжитель­ность срока весьма различна - от 3 лет для судей, назначаемых впервые, до 15 лет для судей Конституционного Суда РФ и 5 лет - для мировых судей. В отношении судей иных федеральныхСУДОЙ'ПО- нятие “несменяемость” трактуется как бессрочность при условии существования предельного возраста пребывания в должности - 65 лет (ч. 1 ст. 11 Закона РФ “О статусе судей в Российской Федерации”) для подавляющего числа судей и 70 лет для судей Конституционно­го Суда РФ (ч. 1 ст. 12 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”).

Представляется, что сохранение такого положения дел неоправ- дано ни буквой, ни духом Конституции и самого Закона “О статусе судей в Российской Федерации”. Следовало бы выработать относи­тельно единый подход к решению этого вопроса, исходя из деклари­рованного принципа единства правового статуса судьи. Думает­ся, что наличие срока, достаточно длительного (например, такого же, как для судей Конституционного Суда или более длительного),

чтобы обеспечить независимость судьи, само по себе не противоре­чит нормам ст. 121 Конституции и могло бы способствовать исклю­чению косности судейского корпуса, консерватизма и профессио­нального цинизма1 - явлений, увы, характерных для этого вида дея­тельности не только в России, но и в зарубежных странах, что оце­нивается психологами как естественный профессиональный риск. Дополнительной гарантией независимости стал бы также запрет повторного назначения судьи на должность или более сложное пра­вило, позволяющее повторно назначать лицо на должность, но в другой суд и (или) через определенный промежуток времени. Од­новременно предлагаемый подход способствовал бы развитию рын­ка юридических услуг и, что очень важно в условиях Российской Фе­дерации, размыванию корпоративных преград (естественно, что подобный подход необходимо одновременно использовать и при за­конодательном конструировании иных видов юридических карьер: прокурора, следователя).

Помимо отмеченных, профессор В. М. Савицкий2 выделял еще две гарантии независимости судебной власти:

- освобождение судей от обязанности отчитываться перед изби­рателями или органом, их избравшим, - явление, связанное со спецификой советского государственного устройства, пред­полагавшего в силу принципов демократического централизма и полновластия Советов народных (ранее трудящихся, рабо­чих, крестьянских, матросских, казацких, дахнацких и т. д.) де­путатов существование тотального контроля за кем бы то ни было, в том числе за судьей, тем более при осуществлении им правосудия;

- установленная законом процедура осуществления правосудия, исключающая постороннее воздействие на судей, которая за­ключается в наличии в процессуальном законодательстве со­ответствующих норм, с одной стороны, содержащих запреты подобного вмешательства, с другой - детализирующих прин­цип беспристрастности, (например, нормы об оценке доказа­тельств, отводах, тайне совещательной комнаты и др.).

Представляется, что обе этих гарантии утратили свое значение. Принцип независимости судей формально содержался в текстах со­ветских конституций и законов, но, увы, на практике до независи-

мости было далеко. Судья был членом коммунистической партии, реже комсомольцем, практически никогда — беспартийным, он от­читывался перед своим избирателем (органом или населением), пе­ред районным комитетом партии и т. д. Срок полномочий судьи тоже был невелик: от 3 лет для судей районного суда до 5 лет для су­дьи Верховного Суда РСФСР (вероятно, здесь лежит еще одна при­чина неприятия российской доктриной идеи назначения судьи на срок - слишком долго судья был зависим: ведь срок так быстро исте­чет). Поэтому вопрос об отчете судьи перед избирателями, а точнее об исключении этого порожденного “демократическим централиз­мом” - основополагающим советским принципом построения госу­дарства - явления был, несомненно, актуален. Отказ от идеи моно- властия, причем идеологического, партийного моновластия, неиз­бежно повлек и отказ отданного правила. Вопрос о возможности су­ществования подобных правил в современном демократическим правовом государстве или государстве, стремящемся к достижению этого качества, представляется недопустимым, если только речь не идет об информационной деятельности судебной власти1.

Безусловно, процесс осуществления правосудия должен быть урегулирован законом2, причем с учетом ст. 128 Конституции РФ, федеральным конституционным законом3. Однако опять-таки в со­временном правовом государстве идея связанности государства и его органов правом имеет универсальный характер. Ни один ор­ган государства, а не только суд, не может нарушить так называе­мую генеральную клаузулу: “государственные органы и индивиду­альные носители государственной власти могут и должны действо­вать в пределах установленной законом компетенции и предметов ведения”. Этот принцип воспринят российским конституционным и текущим законодательством, он является общепризнанным в нау­ке конституционного права.

II. Для российской науки более привычным по сравнению с кри­терием объективной беспристрастности (которому именно поэтому было уделено так много внимания) представляется существова­ние второго критерия независимости судей в содержательном смысле - критерия объективной беспристрастности, т. е. отсутст­вие предубеждений или тенденциозности при рассмотрении судьей конкретного дела, вызванных приверженностью каким-то идеям, членством в, каких-то организациях, личными или семейными

привязанностями, иной заинтересованностью. И если, говоря о проблемах формирования судейского корпуса как действенных способах обеспечения независимости, мы подчеркивали значи­мость принципа разделения властей и его реализации в механизме обеспечения самостоятельности судебной власти, то проблема бес­пристрастности судей, свободы каждого носителя судебной власти от идейного или эмоционального давления связана в большей сте­пени с принципами господства права и правового закона, правом и обязанностью судей выносить решения только на основе закона и в точном соответствии с ним. Причем беспристрастность судей в этом ее проявлении, приверженность их только закону и консти­туции (иным принятым в данном государстве источникам права) - пожалуй, основные источники авторитета судей в обществе.

Как правило, в законодательстве зарубежных стран определяет­ся несколько видов возможного влияния (давления) на членов су­дейского корпуса: общественное (в самом широком смысле слова), политическое или партийное, корпоративное и даже семейное. И, как следствие, сформулировано общее правило, запрещающее судье состоять в политической партии (заниматься политической деятельностью) или профессиональном союзе. Разумеется, во вто­ром случае исключение составляет профессиональное объединение судей и иных магистратов3. Интересно, что это положение закреп­лено на конституционном уровне в такой жесткой форме только в Испании (ст. 127). Требование о поведении, не подрывающем уве­ренности в независимости как при осуществлении служебных пол­номочий, так и вне службы, в том числе в политической деятельно­сти, содержится в Законе ФРГ о судьях (§ 39). Судьи Республики Туркменистан не могут состоять в политических партиях либо об­щественных объединениях, преследующих политические цели (ст. 103 Конституции). Французские судьи должны воздерживать­ся от любых действий и обсуждений политического характера, им “запрещено любое проявление враждебности к принципу и форме правления Республики, а также какие-либо действия политическо­го характера” (ст. 10 Органического закона о статусе магистрату­ры), а американский судья “не должен находиться под влиянием не­довольства общественности ни из соображений личной популярно­сти и известности, ни из критических соображений” (п. 14 Кано-

нов судебной этики США). Конечно, подобные запреты носят во многом формальный характер, но сдерживающее начало, заложен­ное в них, все же достаточно действенно, ведь нарушение станет предметом рассмотрения органа дисциплинарного характера.

Интересной представляется и попытка исключить социально - семейное влияние на судью. Закон об устройстве общих судов Поль­ши предполагает необходимым увольнение судьи (а не отрешение от должности) при условии, если он вступил в брак с лицом, являю­щимся адвокатом, и если супруг не прекратил этой деятельности в течение трех месяцев с момента вступления в брак (ст. 62). Для французского законодателя более нежелательным представляется совпадение (полностью или частично) судейского округа и департа­мента, от которого супруг магистрата избран депутатом или сенато­ром (ст. 9 Органического закона о статусе магистратуры).

В Российской Федерации явление несовместимости занятия су­дейской должности с другими занятиями, как уже было выше отчас­ти показано, урегулировано применительно к приостановлению и прекращению полномочий судьи. Но Закон РФ “О статусе судей в Российской Федерации" устанавливает и более четкие требова­ния. Согласно ч. 3 ст. 3 судья не вправе быть депутатом, принадле­жать к политическим партиям и движениям, осуществлять пред­принимательскую деятельность, а также совмещать работу в долж­ности судьи с другой оплачиваемой работой, кроме научной, препо­давательской, литературной и иной творческой деятельности. С 2001 г. судья также не может выступать в роли третейского судьи. Правила ч. 4 этой же статьи устанавливают режим несовместимо­сти для судей, пребывающих в отставке.

Федеральный конституционный закон “О Конституционном Суде Российской Федерации" содержит в ст. 11 более детальный пере­чень занятий и действий, не совместимых с должностью судьи этого суда.

Требования, обеспечивающие беспристрастность, включены и в российский Кодекс чести судьи Российской Федерации. Так, ч. 1 ст. 2 обязывает судью не допускать влияния на свою профессио­нальную деятельность кого бы то ни было, в том числе своих родст­венников, друзей или знакомых. А ст. 3 содержит более широкий, с одной стороны, и более детальный - с другой, перечень занятий и действий, несовместимых с должностью судьи, чем ст. 3 Закона РФ “О статусе судей в Российской Федерации” и ст. 11 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской

Федерации”. В литературе не раз высказывались мнения о необхо­димости дополнения ст. 3, ее расширения и конкретизации, в том числе в форме заимствования норм ст. 3 Кодекса чести судьи.

Идея субъективной беспристрастности традиционно находит свое развитие в процессуальном законодательстве, в нормах кото­рого детально урегулированы вопросы оснований и порядка отвода судьи в случаях сомнений в его объективности или заинтересован­ности в исходе дела.

Специфической гарантией состояния независимости судебной власти в Российской Федерации является, наконец, и законодатель­ное правило, обеспечивающее существование всех перечисленных выше гарантий, которое закреплено в ст. 5 Федерального конститу­ционного закона “О судебной системе Российской Федерации” и в ст. 9 Закона РФ “О статусе судей в Российской Федерации”: суще­ствующие в Российской Федерации гарантии независимости судей не могут быть отменены или снижены иными нормативными пра­вовыми актами РФ или ее субъектов.

Принцип независимости - основа справедливого правосудия, он приобретает особое значение потому, что именно в нем концен­трируется применительно к исследуемой сфере государственной деятельности идея разделения властей в правовом государстве. Осуществление независимой судебной власти как центрального механизма, обеспечивающего реализацию прав и основных свобод человека, существование реальной конституции и проведение в жизнь идеи верховенства права выступает, по мнению большин­ства зарубежных исследователей, одним из “краеугольных камней огромной важности”, лежащих в фундаменте любого демократи­ческого государствес2. Конституционное и законодательное закреп­ление этого основополагающего начала (хотя и в различных фор­мах) нашло отражение повсеместно (см. например, ст. 164 Консти­туции Республики Мозамбик, ст. 62 Конституции Республики Поль­ша, ст. III Конституции США, ст. 64 Конституции Французской Республики, ст. 8 Конституции Филиппин, ст. 2 Формы Правления Швеции). Закреплен этот принцип и в конституциях государств, со­хранивших социалистическую ориентацию (ст. 130 Конституции Вьетнама, ст. 126 Конституции Китайской Народной Республики)3.

В настоящее время принцип независимости в его сущностном аспекте или аспекте беспристрастности получил серьезное разви­тие в решениях Европейского суда по правам человека примени­тельно к статусу судьи. Не останавливаясь подробно на анализе ре­шений Европейского суда, обратим внимание только на один факт. Международные стандарты в сфере судебной власти понимают под судом только “справедливый суд“ (ст. 6 Европейской конвенции о за­щите прав человека и основных свобод), воспринимая справедли­вость как неотъемлемое качество должной организации суда в госу­дарстве. Однако справедливость немыслима без самостоятельно­сти, беспристрастности.